В 1894 году он решил построить флигель для того, чтобы в нем могли жить приезжавшие в Мелихово родственники и знакомые. Новая постройка получилась оригинальной и необыкновенно уютной. «Флигель вышел у меня мал, но изумителен. Плотники взяли за работу 125 рублей, а устроили игрушку, за которую на выставке мне дали бы 500 рублей», — писал Антон Павлович 26 июня 1894 года. 

Это был маленький домик, — вспоминал Михаил Павлович Чехов, — в две комнаты, в одну из которых с трудом вмещалась кровать, а в другую — письменный стол;.. Флигелек был расположен среди ягодных кустарников, и чтобы попасть в него, нужно было пройти яблоневый сад. Спальню писатель в шутку звал «духовкой», так как в ней бывало жарко и зимой и летом.

Комната, которая была побольше, с окнами на юг и на север, служила Антону Павловичу рабочим кабинетом. «Мой кабинет прекрасно освещен сплошными итальянскими окнами и просторнее московского», «Сижу в своем кабинете с тремя большими окнами и благодушествую», — писал Антон Павлович. На столе писателя стояла фотография красивой женщины — Лики Мизиновой. Мария Павловна вспоминает, как она впервые пригласила ее в дом: «После знакомства с нашей семьей Лика сделалась постоянной гостьей в нашем доме, стала общим другом и любимицей всех...». Кроме бесценных фотографий на рабочем столе писателя можно заметить фрагмент рукописи Антона Павловича, его перьевую ручку, а также старинную чернильницу. Рядом, на камине, стоит полотняный портфель с надписью «Перепись 1897 г.». Чехов лично занимался переписью крестьян в двух деревнях — Мелихове и Бершове.

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

Во дворе на высоком столбе висел купленный Антоном Павловичем колокол. Ровно в полдень, заслышав колокольный звон, вся семья оставляла работу и садилась за обед. Младший брат писателя, Михаил Павлович, вспоминал: "Уже в одиннадцать часов утра, успев наработаться и пописать вдоволь, Антон Павлович приходил в столовую и молча, но многозначительно взглядывал на часы. Мать тотчас же вскакивала из-за швейной машинки и начинала суетиться: "Ах, батюшки, Антоша есть хочет!" Стол у Евгении Яковлевны всегда ломился от яств. А Павел Егорович с таинственным видом приносил из своей комнаты собственные наливочки да настойки на березовых почках и смородиновых листьях.

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

​

Два могучих тополя-великана и сейчас возвышаются над мелиховской усадьбой. Когда-то они были маленькими тонкими хлыстиками. Это о них сообщал в письме отцу Антон Павлович: "Дорогой папа! Из Риги придут деревья... Придут и берлинские тополи, которые надо посадить на место высохших тополей".

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Осенью 1898 года, после смерти Павла Егоровича, вдруг оказалось, что выскочила "главная шестеренка" из мелиховского механизма. Чехов писал, что для матери и сестры жизнь в Мелихове утеряла всякую прелесть и придется устраивать для них теперь новое гнездо. Он решился продать усадьбу и, как советовали врачи, переехать в Крым